Драконы и звездолеты
Разнообразие технофэнтези
Любая продвинутая технология для постороннего наблюдателя неотличима от магии.
Артур Кларк
Седобородый маг с волшебной палочкой за кушаком деловито включает компьютер, чтобы составить Великое Заклинание... Доблестный паладин в сверкающих доспехах лихо запрыгивает в седло хромированного «харлея»... Наглотавшиеся ЛСД эльфы устраивают погром в ночном клубе, куда срочно выезжает механизированный патруль полицейских троллей... Бред? Нет, технофэнтези!
«А что это за Элис? И где она живет?» Фантастоведы чаще всего определяют принадлежность к технофэнтези весьма условно, почти на глазок. В России, например, обычно ставят знак равенства между техно- и «научным фэнтези». Давайте-ка для начала пожонглируем терминами.
Магия или наука?
Понятие «science fantasy» (научное фэнтези) пережило серьезные изменения. В 1935 году критик Форрест Аккерман впервые употребил его как синоним научной фантастики. А вот журналист Уолтер Джиллингз в 1950 году уже выделил «научное фэнтези» как отдельную часть НФ, которая не имеет под собой четкой научной основы. Дескать, если мейнстрим научной фантастики показывает, как неправдоподобное становится возможным, то научное фэнтези превращает невозможное в вероятное. Причем одно и то же произведение может быть и НФ, и научным фэнтези — все зависит от внешних факторов. Например, роман Герберта Уэллса «Освобожденный мир» (1913), где показано применение атомного оружия, был «научным фэнтези» с точки зрения тогдашней физики, которая опиралась на принципы Ньютона. Но с учетом теории Эйнштейна роман Уэллса превратился во вполне научную фантастику. В «научное фэнтези» по Джиллингзу попадают марсианские приключения Ли Брэккет, «Дюна» Фрэнка Герберта, мир «Звездных войн» и тому подобное.
Почти одновременно с Джиллингзом, в 1948 году, совсем юная тогда Мэрион Зиммер (ставшая позже известной писательницей Брэдли) в журнале «Startling Stories» определила «science fantasy» как простую смесь НФ и фэнтези. Чуть позже критик Джудит Меррил окрестила «научным фэнтези» часть фэнтезийного жанра, где волшебство во всех проявлениях опирается на естественнонаучную основу.
В итоге критики и фэны столкнулись с типичной проблемой фантастоведения: термин получился слишком расплывчатым. Опираясь на определение Меррил, к научному фэнтези можно причислить любое произведение фэнтезийного жанра, где магия действует не хаотично, а подчиняясь четким правилам и законам формальной логики: «Властелин Колец», «Волшебник Земноморья», «Гарри Поттер»... А если взять чуть шире, в эту же компанию попадут и «Франкенштейн» Мэри Шелли, и «Кристина» Стивена Кинга, и «Джекил и Хайд» Роберта Стивенсона.
Возникла потребность в более четком разграничении. Авторитетный фантастовед Джон Клют ввел термин «технофэнтези» — для обозначения историй о мирах, где научные и технологические достижения соседствуют с проявлениями волшебства, или где наука/магия трансформируются друг в друга. Естественно, авторы технофэнтези используют различные приемы.
О паровой технике и скрытой магии
Магистральное направление технофэнтези описывает миры, где магия, наука и техника сосуществуют рука об руку. Впрочем, здесь также имеются разные подходы.
А и Бэ сидели на трубе
Во-первых, это нарочито простые миры «science and sorcery» (науки и волшебства), в которых технология — обыденная часть магической вселенной.
Чаще всего применяется механическое объединение. В «Наковальне мира» Кейдж Бейкер, «Ожерелье королевы» Терезы Эджертон, «Войне цветов» Тэда Уильямса, «Не время для драконов» Ника Перумова и Сергея Лукьяненко действие происходит в условной феодальной или индустриальной эпохе, где магическое искусство и артефакты, волшебные существа и расы попросту соседствуют с паровым двигателем, железными дорогами и огнестрельным оружием.
А вот Джордж Генри Смит и Майкл Стэкпол выстроили свои опусы по принципу подобия, опираясь при создании миров технофэнтези на реальную историю. Почти точной копией ранневикторианской Британии является Авалонская империя в «Кэр Кабалле» Смита, где ружья, пушки, дредноуты и дирижабли оказались слабой защитой против черной магии кочевников-джоггов. Если бы не американец Чакворт, притащивший из нашего мира технические новинки конца 19 века — пулемет системы Гатлинга и динамит, — авалонцам пришлось бы склеить ласты. Стэкпол же в «Глазах из серебра» размахнулся еще шире, обрядив в техномагические одеяния псевдо-Европу и Азию 19 века (включая, кстати, и Россию).
Альфред Аттанасио («Доминионы Ирта») и Лиланд Эктон Модезитт («Остров Отшельничий») сотворили абсолютно самодостаточные магические миры, в которых технология не просто существует как данность, но опирается на определенную космогонию, что с полным правом позволяет причислить эти циклы к «научному технофэнтези».
Невозможно также не помянуть Нью-Кробизонский цикл Чайна Мьевилля, действие которого происходит в причудливом мегаполисе, где магия соседствует с мутантами, киборгами, искусственным интеллектом и технологиями будущего — этакий «Властелин Колец», заснувший в «Матрице».
Но проще всего, конечно, нарисовать современный мир, где магия — обыденное явление. Как, например, в межавторском цикле «Зазубренное лезвие», где эльфы раскатывают на крутых гоночных «тачках», вступая в перестрелки с шайками обдолбанных наркотиками орков, а призрачный байкер противостоит Принцу Тьмы.
И брюки превращаются...
Следующий прием технофэнтези — показ миров, где волшебство трансформируется, подменяя собой науку и технологии.
Рэндалл Гаррет в цикле детективного фэнтези о приключениях лорда Дарси соотнес действие книг со временем их реального написания (вторая половина 20 века). Магия у Гаррета не существует параллельно науке, а фактически заменяет ее — особенно в области судебной медицины и военного дела. А вот Роберт Хайнлайн в повести «Магия, Инкорпорейтед» отменил науку полностью. Впрочем, Хайнлайн писал сатиру на современную ему Америку, поэтому магико-технические гаджеты его не особо занимали.
Иное дело Пол Андерсон, который в романе «Операция «Хаос» создал почти точную магическую копию нашего мира. И напичкал его прикольными деталями вроде огней Святого Эльма от «Дженерал Электрик» вместо электричества или ковров-самолетов «Шевроле» в 200 драконьих сил, заменивших автомобили. В сиквеле «Операция «Луна» вовсю строится Волшебная Метла для первой лунной экспедиции. Той же тропкой идет Гарри Тертлдав в «Деле о свалке токсичных заклинаний», герой которого, экологический инспектор, расследует преступления, связанные с незаконными магическими выбросами, в мире, до боли напоминающем перекрашенную волшебством Америку.
А вот Владимир Васильев в «Охоте на дикие грузовики» и «Ведьмаке из Большого Киева» совершает обратную метаморфозу, набрасывая НФ-камуфляж на типичных фэнтезийных героев и ситуации.
Ведьмы в космосе
Технофэнтезийная вариация «космической оперы» получила название «sword and planet» (меч и планета). Типичным представителем можно назвать мир «Warhammer 40000» — игровой сеттинг, нашедший отображение в литературе. Обвешанные оружием космические коммандос, которые заряжают технику с помощью молитв... Противостоящие им силы Хаоса, чья техническая мощь поддерживается человеческими жертвоприношениями... Духообразные эльдары, бороздящие космос в субсветовых звездолетах... Все это — «Warhammer 40000»!
К «sword and planet» также можно отнести «Войну Тьмы» Глена Кука, «Звездный щит» Маргарет Уэйс и Трэйси Хикмена, «Имперских ведьм» Святослава Логинова, «Обломок войны» Лоуренса Уотта-Эванса.
Сумерки Времени
Традиционное направлением технофэнтези — «Dying Earth» («Умирающая Земля»), названное по одноименному роману Джека Вэнса. Это причудливая смесь НФ и фэнтези, действие которой происходит в далеком будущем, когда на Земле (либо в ином мире) после катастрофы или внешнего воздействия наука сменяется магией.
Причины волшебной метаморфозы могут носить природный характер. Так, в цикле Пирса Энтони «ХроМагия» вулканы планеты Обаяние, извергающие волшебные эманации, превращают земных колонистов в магические существа. А в «чародейском» цикле Кристофера Сташеффа роль катализатора магических изменений сыграл мох планеты Греймари, восприимчивый к телепатии. В итоге земные колонисты с паранормальными способностями, помешанные на волшебстве, буквально «надумали» магию в реальность! И в этот мир попадает косморазведчик Родни с кучей технологических гаджетов, которому приходится притворяться Верховным Чародеем. Иначе народ просто не поймет!
Популярная сага Мэрион Зиммер Брэдли начиналась как стандартная космическая опера о планете Дарковер, жители которой оказались на много веков оторваны от Земной Империи. Однако когда звездолеты метрополии восстановили связь, оказалось, что дарковерцы мутировали, создав новую, нетехнологическую цивилизацию. Их пси-способности не просто граничат с магией, а буквально превратились в волшебство!
Магия также главенствует в мирах, ставших жертвой глобального загрязнения окружающей среды или разрушительной войны: цикл о Йене Шэнноу Дэвида Геммела, «Грозовые Земли» Джона Мэддокса Робертса, «Анастасия» Александра Бушкова, «Империя Востока» Фреда Саберхагена.
Но самое знаменитое произведение «умирающей земли» — Брийская эпопея Джина Вулфа, действие которой происходит в основном на планете Урс, чье солнце постепенно угасает. Общество Урса — магический феодализм с технологическим прошлым. Герой основного цикла, подмастерье палача Северьян, на обнаруженном звездолете отправляется зажигать Новое Солнце. Несмотря на естественнонаучную основу магического мира, цикл Вулфа не только по антуражу, но и по духу — истинное фэнтези.
А Баба Яга — против!
К технофэнтези традиционно относят и произведения, в которых наука и волшебство активно противостоят друг другу, особенно в час вторжения в иной мир. Конечно, когда простой русский пацан Вася Куролесов, оказавшись в сказочной земле Тьмутаракань, корчит из себя крутого мага, используя завалявшуюся в кармане джинсов зажигалку, это не технофэнтези. Столкновение магии и технологии должно происходить на принципиально ином уровне. Хотя бы как в романе Роджера Желязны «Подмененный», где наследственный маг Поль вступает в идейное, а затем и силовое противоборство с безумным изобретателем Марком. Или когда верные прислужники Темной Повелительницы участвуют как наемники в локальных войнах на современной Земле, а на заработанные деньжата покупают автоматы, устарелые советские БТРы и танк. Ведь в магическом Дельгроте старый советский танк вполне сойдет за настоящего дракона, плюющегося огнем! Приходится студенту Стиву, с мечом в одной руке и базукой в другой, отправиться в Дельгрот, чтобы пресечь этот бардак («Дело чести» Томаса Мартина).
Детские истории о юном преступнике Артемисе Фауле ирландца Йона Колфера — вообще «техно-технофэнтези». Артемис активно использует технологические достижения против волшебного народца, но и у эльфов на вооружении не только магия, но и специфическая наука! А уж техника у них — Пентагон обзавидуется!
Оригинален Пол Андерсон — в Англии 17 века, во время революции, волшебные персонажи из произведений Шекспира сражаются на стороне роялистов против пуритан, которые раскатывают на паровозах и самобеглых колясках. Для Андерсона показ противостояния магии и технологии — не самоцель, а символ борьбы возвышенной романтики против тупой ограниченности, сводящей потребности человека к набиванию брюха и кошелька («Буря в летнюю ночь»).
Извечный детский вопрос «кто кого поборет — слон или кит?» в технофэнтезийном варианте не имеет однозначного ответа. Головорезы с танками и автоматами вовсю колошматят аборигенов сказочно-феодального мира («Клинок Тишалла» Мэтью Вудринга Стовера), а орды демонов из параллельной реальности вдребезги разносят нашу цивилизацию, невзирая на ракеты и пушки («Команда бесстрашных бойцов» Дмитрия Володихина). Паритет, однако...
Магия on-line
И, напоследок, прием, который пока только зарождается, даже названия точного не существует — чаще всего используется «киберфэнтези». Уже помянутый Джон Клют относил к технофэнтези произведения многих киберпанков. На первый взгляд — бред, но если посмотреть вооруженным глазом... Что, «Матрица» — это научная фантастика? Дудки, господа! Чистой воды фантазия, замаскированная под высокотехнологичную НФ!
В среде технофэнтези имеются произведения, созданные с использованием приемов киберфантастики. Еще в 1988 году Барбара Хэмбли в романе «Кремниевый маг» показала, как могучий темный колдун из параллельного мира внедряется в компьютер в качестве программы (этакий волшебный Кевин Митник!). Луиза Купер в цикле «Зеркало, зеркало» рисует похожий на наш мир, где единственной отдушиной граждан является виртуальная сетевая реальность, откуда можно попасть в иное измерение. И где вечный ребенок-чародей, поселившись в виртуальном Диснейленде, пытается подчинить себе оффлайн. Илья Новак в романе «Клинки сверкают ярко» рисует мир, населенный сказочными существами, где действует некая Патина, аналог интернета, которую пытаются взломать хакеры. А «Иную страну» Тэда Уильямса только очень наивный может принять за научную фантастику...
* * *
Технофэнтези сложно привести к общему знаменателю: разнятся не только внешние приемы, но и внутреннее содержание. Ведь наличие технических побрякушек в волшебной реальности вовсе не означает принадлежность произведения к технофэнтези. Просто язык не повернется приписать туда «Хроники Амбера» Роджера Желязны или «Темные начала» Филипа Пулмана! Хотя элемент технофэнтези и налицо, для авторов он глубоко вторичен, их волнуют совсем иные проблемы. Да и многочисленные «городские сказки» вроде «Ночного дозора» или «Тайного города» относятся к технофэнтези лишь самым краешком.